Здесь есть некое допущие.
Как и в моем случае, так и в твоем.
Я допускаю, что могу быть счаслив в другом месте.
Исхожу из жизненных примеров, опыта людского, друзей.

Но, не пробовал, не знаю.

Могу сказать, что побывал может и не во многих странах и местах, но всегда с радостью возврщаюсь.

И вот собственно то, к чему я приводил тот ряд вопросов.

А куда я, мы  с радостью возвращаемся.

На родину, хочется сказать.
  А я бы сказал: ДОМОЙ.

Киллер и старушка
Игорь Севергин, Красноборск
  "Российская газета" - Неделя №4611 от 13 марта 2008 г.

 

12 августа было воскресенье. Софья Николаевна знала, что на завтра ожидается много незваных "гостей", поэтому старушка весь день наводила порядок в доме. Потом сходила в общественную баню, переоделась в чистое, положила на стол пять тысяч девятьсот восемьдесят рублей и села у окна ждать своего убийцу. Он пришел вовремя.

Пачка макарон

Я сижу на том же месте. У окна. Рядом диван, на котором обнаружили тело Поповой, через стол от меня сидит ее дочь Галина. На календаре, что висит возле дверей, роковая дата - 12 августа 2007 года. Но за окном уже далеко не лето. Морозный декабрь.

И все же календарь не врет. Время здесь действительно остановилось.

Из показаний Николая Петракова:

"Мы распивали спиртное до 21 часа. В этот момент я уже был сильно пьян, понял, что смогу убить Попову и решил выполнить обещание. Ничего не говоря Даниловым, я встал и вышел из квартиры.

Дверь дома Поповой была закрыта изнутри. Я постучал. Тетя Соня посмотрела в окно, увидела меня и открыла. Она попросила, чтобы я все сделал быстро и безболезненно.

После этого я первым прошел через веранду на кухню. Она шла за мной. Чтобы Попова ничего не поняла, я резко повернулся и нанес ей кулаком правой руки сильный удар в область точки "солнечное сплетение". Для остановки дыхания.

Мне этот удар был известен как боевой прием, который я раньше изучал на занятиях по спецподготовке, находясь на военной службе".

Про показания Петракова я вспомнил лишь потому, что с тех пор в доме ничего не изменилось. Вот те коврики, на которые после удара упала Софья Попова, вот место у порога, где ее душил бывший спецназовец, вот диван, куда он перенес хрипящую старуху, а потом кухонным ножом нанес смертельный удар в грудь. (Сознательно опускаю некоторые жутковатые детали, описываемые в уголовном деле).

После этого Николай Петраков помыл нож, взял со стола деньги и пачку макарон, подобрал с пола старую гребенку, которая вылетела из волос Поповой, и вернулся к Даниловым допивать водку. Правда, по пути он заглянул еще домой, чтобы оставить там "орудие преступления" и пересчитать полученную сумму. Но это много времени не заняло. Судя по свидетельским показаниям, отсутствовал Петраков недолго - минут пятнадцать.

Каких-то изменений в его настроении после возвращения супруги Даниловы не заметили. Как и пятен крови на одежде. И продолжали пить до полуночи. До тех пор, пока Петраков не уснул за столом. Кстати, показания каждого из супругов полностью совпадают. Разночтение только одно - жена утверждает, что Петраков вечером принес с собой пол-литра водки, а муж говорит - только четвертинку.

"Телепузики"

Декабрь - унылое время. Особенно для северов. Солнце в Красноборске едва поднимается над верхушками ближайшего леса. Постоит немного над горизонтом и назад... А если пасмурно, то и вовсе день не день - сплошные сумерки.

От зимней унылости здесь спасаются по-разному. Кто-то красит свои дома в яркие желтые или зеленые цвета (чтобы глаз радовали), кто-то уходит в запой. Чего больше: расписных домов или любителей скрашивать жизнь способами попроще, сказать трудно. Не существует такой статистики. Но зато имеется старая поговорка: дров нет - начинай постройку, денег нет - заводи попойку. Денег в Красноборске практически ни у кого нет.

Кое-какие сведения об этих местах у меня были еще до командировки. Если верить историческим хроникам, Красноборск появился на угорах Северной Двины в середине семнадцатого века и быстро прославился своими ярмарками, которых насчитывалось в году целых семь штук. Тем не менее, провинциальный городок под северным Солнцем рос медленно, хотя и дослужился до собственного герба.

Перед революцией Красноборск больше всего страдал от пожаров - в июне 1910 здесь выгорела половина домов. После революции - от беспощадной  классовой борьбы и войн. (Из шести тысяч красноборцев, ушедших во время Великой Отечественной на фронт, вернулась только половина). Кстати, Красноборск уже давно не считается городом - село со статусом районного центра.

Незадолго до внезапного заката советской власти Красноборский район держался на плаву за счет местных леспромхозов. Но потом по ним прокатилась ползучая эпидемия банкротств, лесные поселки обнищали, и наступило время "телепузиков".

"Телепузиками" в здешних краях прозвали флаконы синтетического спирта, которые под маркой жидкости для мытья стекол или разжигания каминов раньше продавались, чуть ли не в каждом магазине. От обычной водки эти флаконы отличали всего три вещи - неприятный вкус, опасность смертельного отравления и предельно низкая цена. Последний признак для людей, внезапно лишившихся привычной работы и ориентиров в жизни, был определяющим.

- У нас на соседней улице уже ни одного мужика не осталось. От этих "телепузиков", - жаловалась мне молодая продавщица в селе Куликово. - Они сначала лицом желтеют, а потом ласты склеивают. Сейчас, конечно, меньше, чем было - в магазинах продавать запретили. Но кому надо, тот найдет.

- А сами не пробовали на "телепузиках" подняться?

- Я смертью не торгую, - обиженно отчеканила продавщица. - У меня муж зарабатывает.

Похмельный синдром

Красноборск встретил нас приветливо. Когда мы десять часов пробирались на машине по лесным дорогам из Архангельска, я ожидал увидеть здесь суровых и немногословных людей. Север все-таки. Но ожидания не оправдались.

Заснеженные улицы разжалованного городка оказались провинциально уютны, а люди - радушны. Даже в коридорах районной прокуратуры не веяло "больничным" холодком уголовно-процессуального кодекса - будничная суета следователей напоминала больше киношный угрозыск Глеба Жеглова, чем парадный храм правосудия.  А покосившаяся от старости деревянная лестница, ведущая в прокуратуру, березовые поленья у печи и посетители в шубах только дорисовывали картину.

В красноборской прокуратуре рассказали, что убийство Поповой удалось раскрыть по свежим следам, буквально за сутки. Ниточек появилось сразу несколько: одна из соседок видела Николая Петракова, который шел вечером от дома старушки, держа в руках пачку макарон и "предмет похожий на нож",  практически одновременно с этим удалось выяснить, что у подозреваемого нежданно-негаданно появилась приличная сумма денег.

Бывший спецназовец уже в первый день расследования написал явку с повинной и выдал все вещественные доказательства своей причастности к преступлению. Даже гребенку для волос.

По его словам, с Поповой он познакомился случайно. Как-то помог старушке перейти дорогу. Они разговорились, и после этого Петраков не раз бывал у нее в доме. Приходил занять денег на выпивку или поговорить.

"Когда я выпивал спиртное, то неоднократно рассказывал тете Соне о своей жизни, о службе в армии, о том, что во время боевых действий мне приходилось убивать людей".

Софья Николаевна подкармливала своего горемычного знакомого и внимательно слушала его рассказы о войне. Иногда жаловалась на плохое здоровье. А в середине июля вдруг призналась, что хочет умереть, и попросила "помочь ей уйти из жизни".

Николай Петраков старушке сначала не поверил. Но каждый раз, приходя "в гости", он слышал одну и ту же просьбу. А дальше…

"Я отказывался. Причем, никому не говорил, что Попова просит меня ее убить. Числа с седьмого августа я пил беспрерывно не менее трех дней. Когда закончились деньги, пришел к Поповой опохмелиться и попросить немного в долг. Она деньги дала и опять стала уговаривать лишить ее жизни. Так как я находился в состоянии сильного алкогольного опьянения и плохо соображал, то пообещал Поповой убить ее".

На вторые сутки Петраков свое обещание сдержал.

Эвтаназия по-русски?

Иностранное слово "эвтаназия" как-то не вяжется с привычными картинками жизни Красноборска. Впрочем, раньше его здесь толком и не слышали. Теперь дело другое - после дикого случая с Поповой, что такое "убийство по взаимному согласию" знают, если не все, то многие. Хотя при чем тут эвтаназия понять сложно.

- Помните, как переводится слово "эвтаназия"? Сладкая смерть, -  говорил мне заместитель руководителя Котласского следственного межрайонного отдела Михаил Нибараков, который вел это нашумевшее дело. - У Софьи Николаевны Поповой зафиксированы на теле кровоподтеки, перелом подъязычной кости, пять сломанных ребер и ножевая рана. Это похоже на "сладкую смерть"?

Не похоже. Эвтаназия напрямую ассоциируется с безнадежными больными, которые не в состоянии переносить бесконечную боль, с консилиумами врачей и заключениями психиатров, смерть Поповой - с кухонным ножом, бутылкой водки и примерно шестью тысячами рублей. В первом случае убийство покрыто слоем "фирменной косметики", во втором - никакого макияжа.

Хотя для того, чтобы разобраться с эвтаназией, совсем не обязательно строить параллели. Надо лишь ответить на главный вопрос: почему Софья Николаевна Попова решилась на такую смерть? С момента убийства прошло уже полгода, а дать ответ на него никто не может. Ни дочь, ни следователь, ни соседи, ни осужденный Петраков.

Близкие родственники говорят, что Попова давно жаловалась на "плохое самочувствие и высказывала намерения уйти из жизни". Примерно за год до смерти она уже пыталась покончить с собой, но тогда из петли ее вытащила случайная женщина, которая зашла попросить воды.

Однако "плохое самочувствие" - слабый аргумент. Врачи утверждают, что приступы астмы и боли в спине не могли стать основным поводом для расставания с жизнью. Обычные проблемы со здоровьем, у многих стариков ситуация, куда хуже.

И, похоже, врачи правы. Софья Попова не лежала на больничной койке. Она сама ходила в магазин, готовила еду, стирала и суетилась по хозяйству. В общем, версия с эвтаназией никак не подтверждается.

Не эвтаназия? Тогда что? Может быть, нищета? Но после смерти Софьи Николаевны дочь обнаружила в кармане ее кофты бумажный сверток, где лежали порядка восьмидесяти тысяч рублей. Огромная сумма по меркам Красноборска. Одиночество? Но Попову постоянно навещали родственники, а племянница Тамара Лихачева не раз предлагала забрать старушку к себе. Отказалась.

Правильно говорят, что чужая душа - потемки. После множества разговоров с людьми, вовлеченными в орбиту этого уголовного дела, ясности почти не прибавилось. И все же эти встречи не были напрасны. Через все разговоры, которые касались Николая Петракова и Софьи Поповой, убийцы и жертвы, проходила одна едва заметная ниточка, которая и связывала их вместе. Безнадега.

Палестинские сны

Добраться до поселка Куликово в декабре не так то просто. Надо перейти по льду Северную Двину, дождаться автобуса и еще с час любоваться снежными   пейзажами. Летом реку переезжают на катере, зимой наливают переправу. Но безопасная для машин толщина льда намерзает только ближе к январю.
В Куликово я отправился, чтобы посмотреть на поселок, где вырос Николай Петраков, и поговорить с его мамой. Все-таки много странного было в этом убийстве. При наличии железных доказательств вины бывшего спецназовца, неясным оставалось одно - зачем он пошел на преступление?

Деньги, которые Петраков взял со стола, шесть тысяч, в сущности, ничего не объясняли. Во-первых, он ими толком и не воспользовался, почти всю сумму изъяли во время обыска. Во-вторых, тем злополучным вечером на видном месте в доме Поповой висела ее сумочка с кошельком и кофта, в кармане которой потом нашли восемьдесят тысяч. Но убийца денег почему-то не искал. А зачем он прихватил гребенку? И почему не уничтожил улики? Не было криминального опыта? Был. В молодости Николай Петраков дважды отбывал срок в колонии по "легким" статьям. Впрочем, для того, чтобы не совершать таких ошибок хватило бы и телесериалов.

В прокуратуре от поездки в Куликово не отговаривали, но к идее отнеслись скептически: мать Петракова даже со следователем разговаривать не стала. Однако меня эта пожилая женщина, вырастившая шестерых детей, встретила спокойно. Тут и выяснились некоторые интересные подробности. По ее словам, Николай всегда отличался сложным характером. В десятом классе его посадили за драку, спустя несколько лет опять срок - избил жену.

После освобождения Петраков уехал работать в Усинск, а потом на Украину. В Луганске снова женился, удочерил двух девочек и неожиданно по родственной линии новой супруги попал в Израиль. Пятнадцать лет назад. Какое-то время матери казалось, что все, наконец, у него наладилось: семья, две машины, постоянная работа, теплое море. Но и под южным солнцем жизнь не расцвела. В 1997 году семейное благополучие рассыпалось вместе с очередным разводом.

Вот тогда Николай Петраков и завербовался в спецподразделения израильской армии, прошел офицерские курсы, отправился в Палестину. Про боевые действия в зоне арабо-израильского конфликта он рассказывать не любил. Говорил лишь, что ему до сих пор снятся узкие арабские улочки.

- Трезвый молчит, а как выпьет - начинает вспоминать. Воевал семь лет. Потом попал под обстрел. Все погибли, а его тяжело ранили. Почти мертвый был. Ноги прострелили, правый бок. Две недели без сознания в реанимации лежал.

Подробностей финала израильской истории мать не знает. Частично потерял слух, ушел из армии, пару лет назад вернулся в Куликово. Нормальной работы найти не мог. Постоянно пил. Вот и все.

- Так выходит, что сын и сейчас гражданин Израиля? - спросил я.

- Да, так то оно и есть, - ответила мать.

"Сердечная недостаточность"

При задержании у Николая Петракова изъяли черный кошелек, в котором лежали деньги, медицинская справка, бумажная иконка и американский цент. Странное сочетание, думал я по дороге в Красноборск - бумажная иконка и американский цент. На допросах Петраков все время говорил, что убил Попову исключительно из сострадания, но деньги со стола взял. А Попова? Догадывалась ведь, что его посадят. Почему хотя бы это ее не остановило?

После неудачной попытки самоубийства Софья Николаевна, по словам родственников, решила подыскать себе "киллера". Старушка своих мыслей не скрывала, но никто им особого значения не придавал. Не верили, что такое возможно. Думали, блажь.

- Она постоянно заводила разговоры на эту тему, но я ей говорила, что такого человека ей в Красноборске просто не найти, - вспоминает племянница старушки Тамара Лихачева. - Хотя, когда появился Петраков, он мне сразу не понравился.

Я ее предупреждала: "Не пускай его к себе! Он же тебя на тот свет отправит!" Она в ответ: "А мне туда и надо!" Вот и весь сказ.

Читая материалы уголовного дела, периодически приходилось натыкаться на слово "сострадание". А ведь, судя по всему, не было никакого "сострадания". А что было? Пустота и отчаяние. Тупик. У обоих. Вот еще эпизод: буквально за несколько часов до преступления Петраков сказал Софье Николаевне, что он не сможет ее убить, что он для этого недостаточно пьян. Но выход нашли. Петраков взял пятьсот рублей и пошел в ближайший магазин.

Из показаний продавщицы Елены Шитиковой:

"Вечером  в мой отдел зашел мужчина, который находился в состоянии сильного алкогольного опьянения. С собой у него был стаканчик мороженого, в пакете лежала половинка арбуза. Подойдя к прилавку, он начал разговор, попытался познакомиться, а я стала отодвигаться. Потом мужчина купил у меня пену для бритья за 115 рублей и кассеты для бритвенного станка за 250 рублей.

Рассчитавшись, мужчина неожиданно стал рассказывать о своей жизни, заплакал. Он говорил о том, что приехал к своей матери, а перед этим семь лет воевал, был ранен, лежал в госпитале. Никаких документов у него нет, так как все потеряно. Он говорил, что его не существует, он нигде не значится. Также он рассказывал о том, что на войне убивал людей и ничего при этом не испытывал. Мужчина находился в отделе промышленных товаров минут десять, при этом говорил одно и то же, как заведенный".

Дурацки звучит, но тюрьма для Николая Петракова была, похоже, единственным реальным шансом вернуться к жизни. И не в переносном смысле. Из следственного изолятора в Котласе он писал матери, что первое время давление у него держалось в пределах 85 на 50. "Я думаю, это после моих запоев. Сердце уже еле выдерживало". Может быть, поэтому Петраков и не уничтожил улики?

Смерть с лукошком

- А знаете, как еще наши края называют? Царство белого гриба. Зря вы зимой приехали. Здесь летом хорошо. Пропасть сколько грибов, - рассказывала мне одна из соседок Поповой. - Правда, в этом году грибов не было. За раз не больше нескольких мешков набирали. Может быть, для москвичей это и много. (Она искоса взглянула на меня: не москвич ли?) А у нас привыкли собирать лопатами и машинами.

Все же не зря на гербе Красноборска изображены две сосны. Лес до сих пор для местных жителей последняя надежда. Разорились леспромхозы, давят частники (рабочий день - 12 часов, зарплата - 3 200), грибы выручают. Уже лет двадцать выручают. Долго еще?

Новая глава Красноборского района Ольга Смирнова попыталась объяснить "лесным баронам", что пора бы уже и о людях подумать - тут же получила "черную метку". В прокуратуре появилось уголовное дело об организации на нее заказного убийства. (Преступление, к счастью, удалось предотвратить еще на стадии подготовки). Смирнова не успокаивается, но насколько ее хватит?

Впрочем, и деньги не панацея. Пустеют не только кошельки, пустеют души. Что-то кардинально меняется в жизни людей. Особенно это заметно, если сравнивать со старой Россией. До революции на сто тысяч человек в среднем приходилось три самоубийцы, сейчас в некоторых регионах их число зашкаливает за 150. (Архангельская область по этим показателям занимает одно из первых мест). Раньше, прощаясь с человеком, в здешних краях говорили: Царство ему небесное! До самой смерти жив был. Теперь появилось слово "эвтаназия".

- Одна из близких родственниц Поповой расплакалась, когда узнала, что ее показывали по телевизору в сюжете про убийство, а она это пропустила. Такая вот трагедия, - припомнил в нашем разговоре заместитель главного редактора районной газеты "Знамя" Олег Подгорных. - Представляете, что происходит? Устали люди, выдохлись.

- Они уже и не жалуются. А чего жаловаться - кругом нищета,  - поддержала коллегу находившаяся поблизости пожилая журналистка. - Стыдно признаться, но нам даже друг другу завидовать нечему.

Не знаю как в социологии, а в экономике это называется "инфляционные процессы". Только обесцениваются не деньги - сама жизнь. А случай в северном Красноборске, реальное свидетельство того, что иногда ее цена бывает предельно мала. И чужая жизнь - копейка, и своя собственная - пятак.

P.S.

Суд над Николаем Петраковым шел всего три дня. Вердикт - девять лет строгого режима. У осужденного была возможность остаться отбывать срок в Архангельской области, но он хотел, чтобы его этапировали в какую-нибудь другую часть страны. Ближе к Солнцу.