Почему русский парень из Сибири записался в шахиды-смертники? Корреспондент "КП" Дарья Асламова побывала в афганской тюрьме

Встреча с земляком

Афганская тюрьма Пули-Чархи неподалеку от Кабула - безобразный желто-коричневый куб с выколотыми глазницами крошечных окон. С восходом солнца десятки родственников заключенных шагают по мягкой, неслышной от глубокой пыли дороге, обходя минные поля, прямо к воротам тюрьмы. Потом часами сидят под палящим солнцем на голой земле, ожидая, когда стражники милостиво разрешат свидания или передачи. Сидеть на корточках по-восточному я не умею. Чья-то добрая душа бросила мне коврик, и я лежу на земле, грязная и потная, терпеливо ожидая невозможного - свидания с русским заключенным-террористом Андреем Баталовым из Нижневартовска. Мой переводчик Самим уговаривает стражников: "Брат! Земляк! Прошу тебя! Женщина из Сибири приехала к родственнику, как же ты ее не пустишь?" У Самима глаза зеленые, как афганские изумруды, и такое честное лицо, что взятки у него отказываются брать даже полицейские. Это сильно осложняет дело. Охранники отводят глаза и бормочут: "Брат! Не могу! Она иностранка, без разрешения МИДа и министерства юстиции нельзя. Ты уж прости!"

Я лежу в пыли и жду, когда ситуация разрешится "по-афгански". Что означает: сначала тебя прогоняют и говорят категоричное "нет", потом зовут пить бесконечный зеленый чай и грызть орешки и сладости, похожие на сухой собачий корм. На стадии чая атмосфера теплеет. Ты уже не чужой человек, а значит, твой вопрос надо как-то решать. И вот я пью уже второй чайник с дежурным комендантом, огромным, почерневшим от солнца мужиком, и пожимаю руки полицейским, которые радостно мне кричат: "Здравствуй, товарищ!" "А ты генерала Руцкого знаешь?" - вдруг спрашивает меня комендант. "Не встречала, но могу повстречать", - с надеждой говорю я. "Я ему письмо напишу", - важно говорит начальник, и мой переводчик старательно записывает: "Полковник Захир, брат генерала Вахида, бывшего главнокомандующего безопасностью авиабазы Баграм, передает привет уважаемому Руцкому и желает ему здоровья".

- Пусть генерал мне позвонит. А тебя уж так и быть, пущу в тюрьму к твоему террористу под мою ответственность на полчаса, - вздыхает комендант.

Тюрьма Пули-Чархи - чтобы встретиться здесь с заключенным, надо долго пить чай с комендантом.

Тюрьма Пули-Чархи - чтобы встретиться здесь с заключенным, надо долго пить чай с комендантом.

У входа в тюрьму меня ловко обыскивают женщины в черном, отбирают фотокамеру, диктофон и мобильный и рисуют на моей руке фломастером номер. Потом в маленькой приемной я терпеливо жду встречи с гражданином России Андреем Баталовым, отбывающим пятилетний срок в афганской тюрьме за террористическую деятельность.

Я ожидала увидеть человека опустившегося, раздавленного горем, тюремным заключением и разлукой с Родиной и близкими. (Шутка ли, два года в афганской тюрьме!) Но террорист оказался крепким тридцатилетним сибирским парнем. Косая сажень в плечах, красивое славянское лицо, американская белозубая улыбка и такая окладистая рыжая борода, что вот рясу ему - и вылитый русский батюшка. Только две странные глубокие отметины на лбу портили его прямо-таки голливудскую внешность.

- Это от намаза, - объяснил мне Андрей. - Я, как и полагается мусульманину, молюсь пять раз в день.

- Но я ведь тоже мусульманин и ежедневно делаю намаз, - удивился мой переводчик Самим. - А лоб у меня целый.

- Э, вы, афганцы, и молиться толком не умеете, - высокомерно заметил Андрей. - Так, поклюете пол лбом, как курицы. Разве это молитва?

- Заставь дурака богу молиться, он и лоб себе расшибет, - довольно невежливо говорю я.

- Что, приехала делать интервью с террористом? А вот не выйдет, - насупился Андрей. - Какой я тебе террорист? Это я на первом суде по глупости все показания подписал, местного языка-то я ведь не знаю. И мне влепили девять лет. А на второй суд уже нашего консула допустили с адвокатом, и судья сразу четыре года срезал. Я теперь третьего суда жду, и болтать мне незачем. И хорошо, что у тебя камеру отобрали, - никаких фото. Я ж не дурак сам себя подставлять. Может, меня вообще освободят.

- Или разрешат отбывать наказание в России, - предположила я.

- Что ты! - испугался Андрей. - Не хочу я в русскую тюрьму! Мне и в кабульской хорошо. Здесь кормят нормально, по мусульманскому обычаю. А в нашей тюряге мне дадут запрещенную свинину или, если повезет, баранину, но барана, зарезанного не по правилам. Потом здесь фрукты дешевые и первосортные, не то что у нас в Нижневартовске, где все втридорога и ненатуральное. Мыться тут можно сколько хочешь. В камере, конечно, народу много, но мне Красный Крест подарил одеяла, я из них себе комнату отгородил. Правда, черные из Нигерии уж больно шумные - веселые ребята, за наркоту сидят. Сейчас в нашем блоке тихо, народ в футбол играет или в баскетбол. Это раньше ходили стенка на стенку - то охранников лупили, то друг с другом дрались. Я даже тогда загремел в одиночку, наказали ни за что. А вообще мне нравится, что меня тут никто не достает. Если кто привяжется, можно и стукнуть. Я ведь необщительный по натуре.

- Я вижу, ты с тюрьмой примирился.

- А какой смысл бунтовать? Разве ты знаешь, что с тобой будет? На все воля Аллаха. В моей камере один парень так мечтал о свободе, что за три дня до выхода совсем спятил. Теперь лежит, мычит, мочится под себя. Тот путь, по которому мы идем, не нами проложен.

Местный рынок - путника готовы накормить. И обратить в свою веру.

Местный рынок - путника готовы накормить. И обратить в свою веру.

История Андрея Баталова, рассказанная им самим

- Семья у меня обыкновенная. Папа - тракторист на дорожных работах, мама - медсестра в стоматологии, оттого у меня и зубы такие красивые. Мы всегда жили неплохо: квартира у нас хорошая, трехкомнатная. Родители меня в двенадцать лет крестили: даже батюшку специально на дом пригласили. Я и в церковь ходил, только мне там не нравилось. Старушки какие-то злостные вечно на тебя шипят. Непонятно, кому надо свечку ставить. Зачем столько икон? Это ведь просто картинки, а Бог - он везде. После армии я попал в серьезную аварию и тогда стал задумываться о Боге. Я не от бедности ушел в ислам или от какого-то горя. У меня и работа была приличная - дизайнером в одной рекламной фирме. Я рисую неплохо. А потом даже в нефтяную компанию попал: графики всякие чертил. Нижневартовск - город зажиточный. А лет пять назад мы с моей девушкой поехали на каникулы в Египет и как раз попали на Рамадан. И так мне это понравилось: мечети подсвечены, настроение у людей приподнятое. Я вернулся и стал думать: "Что моя жизнь? Пашу целыми днями, чтоб деньги заработать, потом женюсь, дети пойдут. И это все? В чем смысл-то? В погоне за длинным рублем?" Это у вас там в Москве у людей в голове одни рубли, хотя, видишь, и вас кризис стукнул, мне мама по телефону рассказывала.

- Но ты молодой красивый мужик. В твоем возрасте люди о бабах думают, а не о Боге! - удивилась я.

- Женщины, конечно, это хорошо. Я, когда пять лет назад принял ислам, очень мучился: девицы вокруг полуголые ходят, а мне их нельзя. А в тюрьме успокоился - здесь все в таком же положении. Иногда ночью случаются разные казусы, так я потом помоюсь, и все в порядке. Чего глаз не видит, о том душа не болит. Если я когда-нибудь женюсь, то только на мусульманке. Знаешь, почему? Я как-то в одной мусульманской деревне шел по улице, мне навстречу женщина в чадре, полностью закрытая. Вдруг она прижалась к забору и повернулась ко мне спиной. Я удивился: кого ж она боится? На улице, кроме меня, никого нет. Потом понял: она от меня прячется. Вот это женщина! Я хочу, чтоб жена была моя собственная, только для меня, понимаешь? Чтоб никто на нее не глядел.

После того как я принял ислам, мне захотелось посмотреть, как настоящие мусульмане живут, поучиться в какой-нибудь религиозной школе. Короче, купил я билет в Иран, туда виза не нужна, ее прямо в аэропорту шлепают.

- Ты приехал в Тегеран, не зная ни одного иностранного языка. На что же ты рассчитывал?

- Там все просто. Берешь такси и говоришь водителю: вези меня в медресе. Слово "медресе" все понимают - религиозная школа. А уже в медресе я встретил таджиков и узбеков, говорящих по-русски, там и литература есть на всех языках, в том числе и на русском.

- Откуда у тебя деньги на такую дорогую поездку?

- Как ты не понимаешь? В мусульманском мире деньги не нужны. Если ты путник, таблих (человек, ищущий знаний), тем более иностранец, ты никогда не умрешь с голода. Медресе дает тебе все: одежду, еду, постель, карманные деньги, и ничего не надо просить. Это тебе не Россия, где стакан воды не подадут и люди злые как собаки - только о выгоде и думают.

Есть такая притча о жене пророка: у нее был мешок с бобами, из которого она черпала каждый день месяц за месяцем. А потом стала удивляться: я беру и беру, а мешок все полон. Решила она поглядеть: а где же дно? Заглянула в мешок, и тот сразу опустел. Так и в исламе: не думай о завтрашнем дне. Пища всегда будет. Кто-нибудь да накормит. Побыл я немножко в иранском медресе, а таджики мне говорят: мол, это не настоящий ислам, шиитский, тебе надо ехать к суннитам, в Пакистан. И мы вместе поехали в пакистанское медресе, куда точно, не знаю. Мне никто ничего не объяснял. Знаю только, что где-то под Кветой.

Я внутренне холодею. Квета славится своими радикальными школами, где готовят живое мясо - людей-бомб (в основном из иностранных пилигримов).

- Согласно полицейским отчетам, ты пересек ирано-пакистанскую границу нелегально, без паспорта. Где же твой паспорт, Андрей?

- Дался вам всем этот паспорт, - ворчит он. - Его никто и не спрашивал, мы границу просто так проехали. Как будто люди без паспорта не живут?

- Андрей Баталов заявил нам, что паспорт свой потерял, - говорит русский консул в Афганистане Александр Ковальчук. - Хотя у нас есть сведения, что в некоторых медресе паспорта у иностранцев отбирают, превращая их в заложников.

- Может, мой паспорт еще объявится, - говорит Андрей, и я невольно охаю. Кто, где, когда и с какой целью использует паспорт русского гражданина Баталова?

- Ничего я тебе больше не скажу, - сердится Андрей, цепляясь за клочья своего обмана. - В Афганистане можно запросто исчезнуть. Может быть, когда-нибудь, в России... А сейчас мне есть чего бояться.

Другая история Андрея Баталова

(по материалам следствия и показаниям свидетелей)

В пакистанском медресе подготовка шла полным ходом. Андрею и другим ученикам показывали документальные фильмы: истинно верующих отправляют в ад врагов ислама, взрывая их в Индонезии, Пакистане и Афганистане. Жертвуя собой, шахид уходит прямо в джанат (рай), смывая с себя все грехи (а у кого их нет). Джанат - это царственная взятка, а взамен требуется пустяк: нужно нажать кнопку. Вскоре Андрея убеждают ехать в Афганистан вместе с тремя боевиками. Пересечь без паспорта пакистано-афганскую границу в зоне племен не составляет никакого труда. (Мне самой в свое время приходилось делать это дважды, одетой в чадру, так как никто и никогда не спрашивает документы у местных женщин.) Логика террористов была абсолютно такой же. Андрея одели в женское платье и нелегально повезли в Афганистан.

"Сначала все шло хорошо, они благополучно пересекли границу, - рассказывает русский консул Александр Ковальчук. - Проехали несколько постов в сторону Кабула, заночевали в Гардезе. На следующий день их машина вызвала подозрения. На одном из постов всех попросили выйти из машины. Можете себе представить реакцию полицейских, когда они увидели этого здоровенного детину в чадре и огромных ботинках. Афганские женщины по природе своей невысокого роста. Одним словом, с Баталова сдернули чадру, увидели его рыжую бороду и немедленно всех арестовали. В машине нашли взрывчатку и автоматы. Хуже всего то, что главарь боевиков, ехавших в машине, дал показания: они везли Андрея в Кабул с целью сделать из него "живую бомбу". Позже Андрей объяснял нам, что хотел через Афганистан добраться до России. Граница между Афганистаном и Таджикистаном практически прозрачная, можно проехать и без паспорта, а из Душанбе, мол, не проблема вылететь в Москву.

- Он давал странные объяснения на следствии, - рассказывал мне мой источник в полиции. - Говорил, что никого не хотел убивать, разве что американцев как врагов ислама. Что ему нужно было просто нажать на кнопку в машине и читать суры из Корана: тогда при взрыве с ним ничего не случится, а если он и пострадает, то совсем немножко, и поднимется на следующую ступень очищения. Что парни, которые были с ним в машине, уже однажды проделывали такой трюк и не пострадали, а на этот раз готовы взять его третьим.

- Но он выглядит вполне вменяемым человеком, - удивлялась я. - Даже ребенок не поверит, что при взрыве бомбы он может уцелеть.

- В том-то и дело. Если б он был идиотом или фанатиком, все было бы объяснимо. Но он нормален. Мы не знаем, как людям промывают мозги в радикальных медресе. Что это - гипноз, наркотики или психологическое внушение?

- Может быть, своего рода духовное опьянение, при котором тоже не избежать похмелья? - предполагаю я. - Андрей страстно хочет жить и мечтает выйти на свободу. Он спрашивает о России и курсе рубля. Он интересуется, что сделает с ним ФСБ.

- Дай мне хоть одно логическое объяснение, - умоляла я Андрея. - Взрослый человек 28 лет пересекает границы трех стран нелегально, без паспорта, в женском платье, в машине, набитой взрывчаткой. Что это?

- Не буду ничего объяснять, - ожесточенно говорил мне Андрей. - Ты, как те американцы, что приехали ко мне после задержания. Они твердили мне, что я шпион и кагэбэшник.

На втором суде в Кабуле судья заметил, что Андрею Баталову крайне повезло: по гуманным соображениям афганские власти отказались передать подсудимого американской армии. Один аллах знает, что случилось бы с уроженцем Нижневартовска в закрытой американской тюрьме Гуантанамо.