Очередное заседание Центра по изучению эзотеризма и мистицизма в РХГА.
http://rhga.ru/science/esoterism/semina … _12_09.php
Магия и раннее христианство.
Для научного исследования представляет интерес датировка пифагорейских и неопифагорейских текстов. Труды пифагорейцев дошли до нас в отрывках, причем не всегда ясно, в чьем изложении. Из пифагорейцев наибольший интерес представляют Ямвлих и Порфирий, а также Прокл. Проблема магического, чудесного была для Прокла, может быть, первостепенной. Чтобы говорить о прокловой теургии, нужно ответить на вопрос, почему до первых веков нашей эры магия всегда считалась явлением недостойным, а затем ситуация меняется. Здесь необходимо прибегнуть к социологии, чтобы объяснить, как магия из низовой сферы переходит в элитарную.
По отношению к магии феноменологический подход не подходит. Ту или иную процедуру, например, в христианстве можно считать и магической, и имеющей чисто духовный смысл. Используя по отношению к магии структурно-функциональный подход, мы все время должны будем описывать как магические те вещи, которые по своей природе и функциям магическими не являлись. И не осознавались как магические теми, кто их использовал. Мы начинаем заменять феноменологическое описание описанием функций.
Магия может рассматриваться как форма девиантного поведения – отклоняющегося от нормы. Магия всегда включена в религиозный контекст, к тому же она может выражать некий социальный конфликт. Часто термин «магия» оказывается применимым к явлениям, оппозиционным официальной власти как форма обвинения. Магия как явление оказывается переопределяемым всякий раз, когда происходит заметная смена культур. Христианство на своем раннем этапе в этом отношении находится в том же положении, что и магия. Христианство изначально – это ересь, появившаяся в рамках иудаизма. Это отчасти сектантское движение, хотя оно и не приводило к вооруженному конфликту.
Затем происходит оформление христианства, за счет эллинизированной культуры Павла, за счет обращения к Востоку, вовлечения в движение жителей Малой Азии, за счет эллинизированных последователей. Во втором веке часть христиан, сохранявших исконные традиции, уже считалось сектой. Христианство получало различные особенности в зависимости от исконных верований местного населения. Оно зависело от культурного контекста, в который помещалось. В средние века этот процесс уже затормозился, уже были церковь, догматы, структура.
Магия и раннее христианство в этом смысле схожи. Они в некоторых пересечениях представляют собой единый культурный феномен. Христианство простым образом происходит из иудаизма. Иудаизм нельзя описать простым образом, так как это уже текстовая традиция. В основе веры и религиозного поведения лежал сакральный текст, чего не было в греческой культуре. Как текстовая традиция, иудаизм развивается и в интересующее нас время. Фарисеи брали за основу текст Пятикнижия и наращивали на него свои комментарии. Происходит эволюция иудаизма как текстовой традиции, в том числе и за счет развития традиции комментирования текстов. «Правильный» иудаизм находится там, где храм, то есть в Иерусалиме. Но на этой территории находится много приезжих, в том числе и римские войска, которые, однако, при входе в Иерусалим складывают свои знамена, чтобы не провоцировать смуты. В большинстве мест Иерусалима разговор ведется на арамейском языке, редко можно услышать римскую или греческую речь.
В палестинских деревнях жители говорят на своих естественных языках. С греческой культурой они могли познакомиться через проповеди в Синагогах, которые, правда, были не во всех деревнях. Здесь иудаизм сильно отличался от иерусалимского, даже сильнее, чем иудаизм диаспоры. Описание иудаизма будет иметь три части: традиционный иерусалимский, с понятной этикой и философией; сельский иудаизм; иудаизм диаспоры – где происходит мимикрия за счет влияния греческого образования, появляется перевод «Септуагинта», развитие иудаизма диаспоры происходит под влиянием греческой культуры и римской власти. Это влияние немного проникало и в иерусалимский иудаизм.
В раннем христианстве не писались тексты, поэтому трудно восстановить истинную картину верований. Христианство берет от иудаизма тексты и начинает их интерпретировать. «Пятикнижие Моисеево», «Пророки» и некоторые другие тексты: Макковейские книги, книга Еноха, «Завет Соломона», в которой было много информации о демонах, их имен и способов обращения к ним. Таких «магических» текстов, как «Завет Соломона», было очень много, они имели хождение в народе. Но для сознания сельского населения здесь не было ничего предосудительного. Ну а греческой публике подобные тексты показались бы просто безграмотными. Что касается Малой Азии и Александрии, то там воспринимали подобные тексты со вниманием, как предмет изучения, как предмет исследовательского интереса филологов.
Таким образом, христианство берет из иудаизма тексты, причем совершенно непредсказуемым образом. Чем дальше христианская традиция продвигается в греческую культуру, тем легче монотеистическая традиция берет верх над потенциально содержащимся в христианстве политеизмом. Ведь апостолы были людьми не городскими, для них многобожие было не проблемой, а повседневной реальностью. Для них изобилие демонов – реальность дневной и особенно ночной жизни. Иисус и его ученики живут в мире, населенном демонами.
Для греков важно единобожие: начиная с 5 века, общефилософская традиция настраивает их на то, что Бог должен быть один. Эта тенденция просматривается вплоть до Плотина, и эта традиция вливается и в христианство. Но для греков единобожие – это логическое понятие, Бог един и других богов просто нет. А в низовой литературе речь идет о едином «нашем» боге, тогда как все остальные боги просто менее влиятельны. «Единый» тут понимается как самый сильный, при этом демонология сохраняется. Например, «един Зевс-Сарапис», но это не мешает в случае необходимости призывать имена других богов. Таким образом, заимствование монотеизма не исключает многобожия.
Можно установить различие между иудейским и христианским монотеизмом. Монотеизм иудея проверяется лояльностью к Храму, при ее наличии можно заниматься и изгнанием демонов. Но для христианина лояльность к Храму уже не имеет значения, Храм и Иерусалим вообще вынесены в область трансцендентного.
Что еще взято христианством от иудаизма? Раввинистическая традиция предполагает ориентацию на инновации, интерпретаторскую культуру, потребность в проповеди. Для христианства это было важно – наставничество, проповедь. Раввины проповедуют на аремейском языке для соотечественником, христиане проповедуют на греческом для грекоязычного мира. Проповедь на разных языках и в рамках разных культур уже в течение первых семидесяти лет разводит эти две проповеднические традиции. Христианские проповедники вливаются в движение второй софистики.
Греческая и иудейская культура впитывается христианством, в результате мы получаем целую палитру признаков: есть христиане, признающие многобожие, христиане, не говорящие на греческом, есть и те, то не знают о существовании Пятикнижия Моисеева. Но и иудаизм изначально не был однородным, как мы показали выше.
Поиск колдунов среди христиан первого века – не такое уж трудное дело, во всяком случае, с точки зрения слушающих. Например, чудеса, исцеления, совершенные Иисусом, со стороны вполне могли показаться магическими процедурами, даже для позитивно настроенных к нему интерпретаторов. И чем дальше христианство от культурных центров, тем меньше в нем нормативности, тем больше девиантного поведения. Народности, даже незнакомые с традициями иудаизма, живущие на периферии, наряду с принятием христианства, продолжали практиковать свои старые обряды. При этом формально они считались принявшими христианство. До принятия канонов и догматов говорить о противоположности, несовместимости магии и христианства не имеет смысла.
ОБСУЖДЕНИЕ:
Вопрос: Есть ли разница между магией и колдовством?
Ответ: Для исследователя реальностью является прежде всего текст. За текстом всегда стоит некая реальность, но тут очень важен контекст. В некоторых текстах магия может противопоставляться колдовству. Колдовство было греческим словом, слово «маг» из персидской традиции, для греков это иностранное слово, оно специально взято, чтобы обозначить какое-то другое явление, не такое, как у греков. Со второго века магия активно увязывается с персидской религиозной традицией. Появляется много текстов, подписанных персидскими именами, с претензиями на то, что магическая традиция так же хороша, как и иудейская. В литературе колдовство стало считаться чем-то вроде шарлатанства. Но на уровне манипуляций особой разницы не было. Нельзя сказать, что колдовство – это народные процедуры магии. Были элитарные колдовские процедуры, и низовые практики магии. Размывание магии из элитарной в низовую превращает ее в колдовство.
Вопрос: Может быть, магия – это тайное знание, а колдовство – запретное знание?
Ответ: Происходило замещение этих понятий. Были запрещенные колдовские практики. Во время социальных кризисов иногда начинали обращаться к запрещенным культам. Те, кто был осведомлен в этих культах, владели, таким образом, неким тайным знанием. Особенно в 1 веке нашей эры, в среде неопифагорейцев. Понятия тайного и запрещенного постепенно начинают совпадать.
Вопрос: Как, на Ваш взгляд, обстояло дело с магией в иудаизме?
Ответ: Греческие магические папирусы говорят о том, что для греков, живших в районе Александрии, не было более уважаемых колдунов, чем евреи. Самые сильные божественные имена – еврейские. В иудаизме магия была достаточно развита.
Вопрос: Могла ли различная символика переходить из одной религии в другую?
Ответ: Хороший пример в этом смысле – митраизм. Это поклонение богу Митре, а способ поклонения мог быть самым различным. Были самые разнообразные способы поклонения и способы наименования для бога Митры. Существовало множество степеней посвящения. Под видом митраизма могли быть замаскированы самые разные культы. Все перемешивалось самым невероятным образом.
Вопрос: Были ли тексты специального характера, где Иисус выглядел именно как маг?
Ответ: Такие фрагменты встречаются в Евангелиях, например, эпизод с излечением женщины, с изгнанием бесов. Есть коптский текст о крещении светом, где описывается магический обряд. Не обязательно, что Иисус оформлял это как магический обряд, но множество людей, читающих этот текст, могли воспринимать это именно как магический обряд.
