ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение…………………………………………………….2
Основная часть
1. Окружение Мартина в детскую пору……………..3
2. Период учебы……………………………………….5
3. Принадлежность к германской нации…………….9
Заключение…………………………………………………15
Примечания ………………………………………………..16

ВВЕДЕНИЕ
В данной работе автор будет рассматривать личность Мартина Лютера, человека, который оказал на североевропейский христианский мир влияние, превосходящее влияние какого-либо иного религиозного подвижника в этом регионе. Пример жизни доктора Лютера является воплощением «американской мечты»: сын мигрантов-крестьян становится доктором богословия, епископом, лидером самых  широких слоев населения Германии. Мало того, влияние реформатора католичества распространяется на соседние государства, его богословская мысль захватывает многие миллионы умов, склоняя на свою сторону правителей и церковных иерархов (как например в Скандинавии).
Известный юморист Михаил Жванецкий пишет о родной Одессе следующее: «Да, что-то есть в этой нервной почве, рождающей музыкантов, шахматистов, художников, певцов, жуликов и бандитов, так ярко живущих по обе стороны среднего образования!» (1, с. 325).
Германия видится такой же «почвой», щедро дарящей своему народу и миру, мировой культуре видных военачальников, сокрушивших в V в. н. э. «вечный город», Рим, а в XIX в мощнейшую европейскую державу – Францию. В Германии рождаются и творят величайшие композиторы и гиганты философии.
Встает вопрос: почему Лютеру удалось увлечь за собой практически половину Европы? Чтобы ответить на этот вопрос надо посмотреть на карту Европы. Мы увидим, что протестантскими стали те государства, которые никогда не были инкорпорированы в лоно Римской империи. Германия, Скандинавия, Шотландия – не были завоеваны римлянами, не приняли в себя римскую и эллинскую культуры, они были только лишь христианизированы, да и то в силу политической воли правящей верхушки. Вместе с тем значительная часть немецкой нации продолжает исповедовать римский католицизм. И яркий тому пример – австрийцы и французы. Французы (от «франк» - свободный) – произошли от германцев-завоевателей, которые на территории Галлии смешались с местным населением и романизировались. Австрийцы (от «остеррейх» - восточное государство) – та часть германцев, которая перешла на службу к римлянам, и защищала северо-восточные рубежи Римской империи, от таких - же, как и они германских племен. Служа Риму, германцы впитали некоторые элементы культуры римлян, соответственно и во время Реформации остались с теми, кому присягали на верность много веков назад.
Что же послужило причиной того, что сегодня, слыша фамилию Лютер, люди думают о том человеке, который жил и творил в Германии в XV-XVI веках? Почему Лютер стал известным и успешным реформатором? Думаю, что исследуя феномен Мартина Лютера, необходимо обратить внимание на два фактора: принадлежность к германской нации и периоду формирования его личности.
Факты биографии Лютера, в основном взяты из книги Б. Порозовской «Мартин Лютер. Его жизнь и реформаторская деятельность» (см. прим. 2),  основное же представление автора реферата о влиянии на Лютера его принадлежность к германской нации почерпнуто из работы Г. Гюнтера «Религиозность нордического типа».

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ
1. Окружение Мартина в детскую пору
Мартин Лютер родился 10 ноября 1483 г. в городке Эйслебен, графство Мансфельд, Саксония. Его родители, Ганс и Маргарита, происходили из крестьян, которые были вынуждены переселиться в город, из-за того, что согласно наследственному праву земля переходила к младшему сыну, каковым Ганс Лютер не являлся. Чем мог заняться вчерашний крестьянин в городе? Да тем же, чем сегодня занимаются трудовые мигранты: тяжелым, низкоквалифицированным ручным трудом. Ганс Лютер становится рабочим на рудниках. И как у многих трудолюбивых мигрантов, его упорство вознаграждается: Ганс постепенно богатеет и вкладывает приобретенные капиталы в своего первенца – Мартина.  Каким образом вышесказанное могло повлиять на психологию Лютера, на его восприятие мира? Человек города, в отличие от жителя деревни является в большей или меньшей степени космополитом. Обычно деревенская жизнь консервативна, в то время как городская жизнь более импульсивная, в городе чаще происходят события. Семья Мартина в свое время порвала с традиционным укладом своей жизни, и привело, через определенные трудности и лишения к улучшению их социального и материального положения. Поэтому в сознании Мартина могло отпечататься осознание того, что разрыв со старым, как бы болезнен он не был, в конечном итоге приведет только к улучшению положения. Поэтому Лютер и смог бросить вызов и католическим прелатам и императору.
Несомненно, что, как и на всякого ребенка, на маленького Мартина в первую очередь оказывали влияние его родители. Из биографии Мартина видно, что отец и мать относились к делу воспитания своего отпрыска  со всей серьезностью. Так сам реформатор вспоминал о тех наказаниях, которым был удостоен от отца и матери. Относительно наказаний часто цитируют два высказывания Лютера: «Однажды мой отец высек меня так, что я убежал и чувствовал к нему злость,  - до тех пор, пока он с трудом не вернул меня к себе» и «Моя мать выпорола меня до крови за то, что я стащил орех». Эрик Г. Эриксон считает, что именно такое отношение к Мартину, т. е. наказание, непропорционально великое по сравнению с проступком, «… ответственно за чрезмерный невротический характер религиозности двадцатилетнего Лютера» (3. с. 127). Так же можно предположить, что от отца Мартин естественным образом мог ожидать наказания за проступок, а от матери он ожидал защиты и сочувствия. Если попытаться в свете этих ожиданий отождествить отца с Богом, а мать с Мадонной, то увидим, что в своей реформаторской деятельности Лютер смело отвергает культ Мадонны-заступницы, но оставляет в неприкосновенности права Бога осуждать, наказывать и миловать. Возможно, что именно наказание со стороны матери за один орех послужило причиной того, что Лютер отверг в своем богословии роль Девы Марии, как заступницы. Ведь его мать не заступилась за собственное чадо, почему же мать Иисуса должна будет заступаться за чужих детей? Эрик Эриксон пишет, что и взаимоотношения с отцом повлияли на будущее Мартина: «Теологические проблемы, за которые он взялся, будучи молодым человеком, конечно же отражали наиболее цепкие проблемы внутрисемейных отношений с отцом; но это в значительной мере так в силу того, что как семейные, так и вселенские проблемы были частью одного и того же идеологического кризиса, затронувшего теорию и практику, власть и ответственность, моральный авторитет отцов – на земле и на небесах, в семье на рынке и в политике, во дворцах, в столице и в Риме» (3, с. 144). Как бы ни был строг отец, Мартин должен был относиться к нему с уважением, ведь тот  самостоятельно добился многого и направлял сына по стезе учебы, помогая ему по мере своих возможностей. В соответствии с этим и спроецировалось отношение Лютера-богослова к Богу-Отцу, что можно видеть в писаниях Лютера. Например, о суровости написано следующее: «Суровые предупреждения и кары, исходящие из Закона (данного Богом-Отцом), препятствуют в какой-то мере крупным извержениям греха в жизни человеческой. Этим Закон поддерживает в мире внешнюю дисциплину, порядок и мораль, а также сковывает внешнее зло» (4, с. 115), да отец суров (будь то земной или небесный), но эта суровость ведет к благу. Следующий отрывок: «Как Бог защищает тебя? Бог правит мной и направляет меня по жизненному пути, так что у меня есть надежная защита среди всякой опасности. Он не позволяет никакому реальному злу напасть на меня, но лишь тому, которое мне во благо. Так я однажды через все испытания приду к вечной радости» (см. выше, с. 139). И здесь видится, как Мартин верит, что отцовское направление служит ему только во благо, несмотря на все «испытания», и это отношение к земному отцу доктор богословия применяет к взаимоотношениям с Отцом Небесным.
Таким образом можно придти к выводу, что родители оказали на Мартина и его будущую реформаторскую деятельность огромное влияние, которое отразилось как на богословских идеях самого Лютера, так и его многочисленных последователей-реформатов.

2. Период учебы
В 7 лет родители отдали Мартина на учебу в школу. Одной из главных задач средневековой школы являлось обучение латыни, которая была языком международного общения в Европе. Б. Порозовская пишет, что из своей учебы Мартин «… вынес очень мало – кроме чтения и письма он научился лишь 10 заповедям, символу веры, молитве Господней, грамматике и духовному пению» (2, с. 18). Позволю себе не согласиться с мнением г-жи Порозовской, ведь Мартин научился писать и читать на чужом для него латинском языке, а это были те основные навыки, которые открывали возможности для карьеры на государственном уровне. Да и знание правил грамматики помогло в дальнейшем Лютеру перевести Библию на немецкий язык и стать родоначальником германской грамматики. А духовное или хоровое пение? Не благодаря ли ему Лютер сочинял гимны для своих месс?
Возраст семи лет является кризисной точкой в жизни ребенка. Этот кризис связан с тем, что ребенок приходит к осознанию своего места в мире общественных отношений, это период рождения социального «Я» ребенка (5, с. 112). И если в современном мире почти все дети в возрасте 6-7 лет идут в школу, то в период жизни Мартина это было далеко не так. Соответственно он мог осознать свое место в жизни, как человека, будущее которого связано с образованием.
Обучение в школе строилось по старому, проверенному и универсальному принципу вколачивания знаний в школьников путем механического повторения изучаемого материала. За ненадлежащие успехи, равно как и за неподобающее поведение учеников полагалось наказывать розгами. Все это вело психику Лютера к «обобщению переживаний». Это значит, что неудачи или успехи, переживаемые ребенком, приводят к формированию устойчивого комплекса – чувства неполноценности, унижения, оскорбленного самолюбия или чувства собственной значимости, компетентности, исключительности. Конечно, в дальнейшем эти комплексы могут изменяться и «… даже исчезать по мере накопления опыта другого рода» (см. выше, с. 113). Именно так и произошло в жизни Мартина. Наказания в школе могли привести мальчика к комплексу вины. «Я постоянно был занят мыслью, - рассказывает Лютер о своем детстве, - сколько мне нужно совершить добрых дел, чтобы умилостивить Христа» (2, с. 19), этот комплекс неполноценности или недостойности перед Богом и мог в дальнейшем повлиять на решение Мартина уйти в монастырь. Затем, уже будучи монахом, Лютер получает совершенно иной жизненный опыт: он становится уважаемым человеком – монахом, священником, профессором. Новый жизненный опыт привел к нивелированию старых комплексов, в жизни реформатора стало преобладать чувство собственной значимости и компетентности в деле очищения Католической церкви от заблуждений.
В 14 лет Мартин был послан родителями в школу г. Магдебурга, где проучился один год. Согласно Л. И. Божович 14-15 лет, тоже кризисный возраст, подросток в это время занимается «… осознанием своего места в будущем, т. е. рождением «жизненной перспективы»: в нее входит представление о своем желаемом «Я» и о том, что он хочет совершить в своей жизни» (5, с. 138). И именно в этом возрасте, да еще в чужом городе, что само по себе ведет к «культурному шоку», Мартин увидел поразившую его картину: «Я собственными глазами видел принца Анхальтского, брата Мерсебургского епископа, бредущего по Широкой улице в камилавке Ордена Босоногих и просящего подаяние, несущего на спине, словно мул, столь тяжелый мешок, что он пригнул его к земле. Он так истязал себя, отказываясь от пищи и сна, что напоминал картину смерти – одни кожа да кости. И действительно, вскоре он скончался. Всякий, кто его видел, не мог не выразить благоговейного почтения и не устыдиться собственных условий жизни» (3, с. 150). По моему мнению, именно эта встреча глубоко запала в душу Мартина и побудила его стать монахом. У каждого подростка есть идеалы для подражания, и для Мартина этим идеалом стал нищий монах. Конечно, впоследствии Мартин утверждал, что получил непосредственный призыв от Бога идти в монастырь, но как согласовать призыв от Бога и нарушение этого призвания? Только приняв во внимание, что Лютер проанализировал свою жизнь и увидел юношеский идеал, которому он следовал со всей серьезностью, мы можем сказать, что Мартин смог разделить Божье призвание и свои желания подражать определенного типа людям.
Что можно сказать относительно вышеуказанного "культурного шока"? Кальверо Оберг в статье  "Культурный шок и приспособление к новому культурному окружению" описывает состояние людей, внезапно перенесенных в иную атмосферу жизни. "Культурный шок ускоряется тревогой, которая является результатом потери знакомых знаков и символов социального окружения. Эти знаки или сигналы включают тысячу один способ, с помощью которых мы ориентируемся в каждодневной жизни: когда пожать руку, что сказать при встрече, когда и как дать чаевые, как делать покупки, когда принять и когда отвергнуть приглашение, когда принимать утверждения всерьез, а когда нет. Эти знаки, которыми могут быть слова, жесты, выражения лица, традиции или нормы приобретенные нами в процессе роста, и являются во многом частью нашей культуры, языка и наших верований. Для каждого из нас наш внутренний мир и наша эффективность зависит от сотен таких знаков, большинство из которых остается неосознанными. Когда человек попадает в незнакомую культуру, все или большинство из этих знакомых символов отсутствуют. Он или она как рыба, вытащенная из воды. Не имеет значения насколько широко вы образованы или доброжелательны. Ряд опор выбит из под вас, с последующими тревогой и растерянностью и чувством разочарования. Реакция людей на чувство разочарования в общем одна и та же. Сначала они отвергают окружение, которое вызывает дискомфорт. "Способы жизни (в широком смысле слова) в этой стране плохи, потому что из-за них мы чувствуем себя плохо". Когда иностранцы в незнакомой стране собираются, чтобы поворчать и посплетничать о стране, ее людях, можете быть уверены, они страдают от культурного шока. Другая стадия КШ - регрессия. Домашняя обстановка (страна), окружение вдруг иррационально восхваляется. Все трудности и проблемы забываются и помнятся только хорошие вещи" (см. прим. 8). Именно нечто подобное и могло произойти с Мартином. Его отец Ганс, в результате нескольких переселений (из родной деревни Мера в город Эйслебен, а оттуда в городок Мансфельд), приобрел только положительный опыт и смог приобрести социальный вес в новом обществе. Вероятно, что Ганс Людер решил применить свой индивидуальный опыт к первенцу Мартину, но не учел особенностей психики сына. Поэтому-то для Мартина перевод в Эйзенах стал не только "новой средой", но и поспособствовал возникновению чувства ностальгии по старой жизни в целом и по монастырю в частности.
Итак, следующим этапом в школьной жизни Мартина стал город Эйзенах. Есть мнение, что Мартин был переведен в этот город, т. к. в Магдебурге у него проявился сильный интерес к монастырю (3, с. 151). Естественно, что отец, который желал сделать из сына чиновника, захотел убрать его от этого привлекающего Мартина момента. Но был ли Ганс силен выветрить из психики Мартина привлекательный для него образ монастыря? Карл Юнг говорит по этому поводу следующее: «Даже у культурного народа имеются самые глубинные пласты бессознательной жизни, мало чем отличающейся от бессознательности первобытных» (6). В "глубинных пластах  бессознательной" части мышления жителя Средневековья было заложено стремление обрести спасение от грехов, чтобы попасть, если уж и не сразу в рай, то в чистилище. И лучше всего к делу спасения были приготовлены люди, принадлежавшие к духовному сословию: монахи и священники. А монастырь становился тем островком безопасности, на котором можно было пережить потрясения жизни и избежать смертных грехов. Поэтому привлекательный образ монастыря и монастырской жизни уже крепко засел в психике Мартина, и простой сменой обстановки этот образ было не убрать. Мало того, считаю, что если бы Мартин оставался в Магдебурге продолжительное время, то имел бы возможность познакомиться и с негативными чертами монастыря, монахов и монастырской жизни. Переехав же в другой город, Лютер сохранил первые, теплые впечатления о жизни монашеской братии в Магдебурге, которые и могли подпитывать его желание поступить в монастырь, оставив суету мирской жизни. Мартин переехал в другой город, но атмосфера Магдебурга осталась с ним. А ведь «оно (коллективное бессознательное) более похоже на атмосферу, в которой мы живем, чем на что-то, что находится внутри нас» (7, с. 118).
И, наконец, 17 июля 1501 г. восемнадцатилетний Лютер переселяется в г. Эрфурт и поступает в тамошний университет. Будучи прилежным и способным студентом Лютер в 1503 г. получает степень бакалавра, а еще через два года становится магистром наук. В том же 1505 г. Лютер неожиданно для окружающих покидает свет и поступает в монастырь. Что же привело молодого и успешного человека к данному событию? Как показали исследования, процесс интеллектуального развития взрослого человека неоднороден. Он характеризуется чередованием спадов и подъемов, а также изменением акцентов внутри психических познавательных процессов. Так возраст 18-25 лет характеризуется частой сменой подъемов и спадов (через один - два года), неустойчивостью и активной перестройкой мыслительных функций (5, с. 176). Именно перестройка мыслительных функций постоянно присутствовала в психике Лютера во время студенчества в Эрфуртском университете. Мартин был определен отцом к изучению юриспруденции, хотя сам он хотел изучать теологию, которую считал наукой «исследующей ядро ореха, мозг пшеничного зерна и костей» (2, с. 23). Поэтому, наряду с юридическими науками Мартин занимается изучением наследия отцов церкви и блаженного Августина. В этом поведении Мартина мы и видим постоянную перестройку его мыслительных функций с юриспруденции на богословие и обратно. Возраст, в котором Лютер занимался одновременным изучением двух наук, приходится на так называемый «этап исследования» (согласно Д. Суперу). В это время индивид пытается разобраться и определиться в своих потребностях, интересах, способностях, ценностях и возможностях. Основываясь на самоанализе, молодые люди прикидывают возможные варианты профессиональной карьеры, и к концу этого этапа (от 15 до 24 лет) обычно уже подбирают подходящую профессию и начинают ее осваивать (5, с. 180).  Согласно же Хейвигхерсту в возрасте от 15 до 25 лет человек выбирает профессию и начинает себя к ней готовить. Он приобретает определенный трудовой опыт, который помогает ему сделать выбор и начать карьеру (5, с. 180). Мы видим, что возраст Лютера подходит под вышеописанные категории, теперь надо только определиться, где же он мог приобрести «определенный трудовой опыт», который повел его к духовной карьере. И этот опыт мы можем найти, взглянув на детские годы Мартина. В школьные  годы Мартину приходилось просить подаяние на улице, это было достаточно обычной практикой среди бедных школьников. И это соответствует жизни нищенствующего монаха, который должен, отбросив гордость, просить подаяние на улице. Так же не могу не отметить его жизнь в школьном анклаве: чем не монастырская жизнь, в кругу мальчиков-мужчин, в кругу людей, занимающихся одним делом?
Таким образом, можно заключить, что годы учебы подготовили психику Мартина к тому, чтобы он стал монахом. Видно, что школьные годы дали закалку Мартину в плане переноса трудностей жизни. С детских лет Мартин привык обходиться без опеки родителей. Периодическая смена места жительства привела к тому, что Мартин психологически не боялся изменить жизненную ситуацию, ведь его опыт подсказывал, что он сможет выжить и добиться успеха в любой новой обстановке.

3. Принадлежность к германской нации
Кроме обращения к окружению Лютера, его школьным и университетским годам жизни, считаю необходимым посмотреть на реформатора, как на человека, принадлежащего  к германской нации.
Фридрих Ницше пишет, что удача в деле реформации сопутствовала Лютеру именно потому, что он начал ее в Германии: "Ко времени великой порчи церкви церковь в Германии была менее всего испорчена: поэтому возникла здесь Реформация, как знак того, что уже и зачатки порчи ощущались невыносимыми. Относительно говоря, никогда не было более христианского народа, чем немцы времен Лютера"  (11, с. 423). Да, области Европы принявшие реформацию были на карте католической церкви провинциальными – Германия, Скандинавия – далекие, периферийные края, населенные вчерашними варварами. Зачастую в любом деле на первый план выходит политика, это понимают властители, но трудно понять простым людям. Так во времена Лютера распространялась торговля индульгенциями. Это было связано с нехваткой денег для казны Римской церкви. И если высшие иерархи понимали, что это все лишь еще один канал для получения средств, и принимали данную торговлю основываясь на желании помочь материально римской курии, то простой немецкий профессор увидел в этом злоупотребление, с которым необходимо было бороться и бороться, при необходимости, даже до смерти (так и произошло – эта борьба привела к религиозным войнам и смертям). Чистота веры и религиозных помыслов германцев восстала супротив извращенных способов материального обогащения латинян, и привела менее развитую технически, экономически и культурно Северную Европу к победе над южанами. Как пишет Ницше, реформация произошла из-за непонимания ограниченного народа широты взглядов Римской церкви:  "Лютеровская реформация во всем ее размахе была возмущением самой ограниченности против чего-то "многогранного", …, не понимали знамения торжествующей церкви и видели только коррупцию, превратно толковали аристократический скепсис, ту роскошь скепсиса и терпимости, которую позволяет себе всякая торжествующая, самоуверенная власть… Нынче достаточно ясно предстает взору, сколь фатально, наобум, поверхностно, неосторожно подходил Лютер ко всем кардинальным вопросам власти, прежде всего как человек из народа, которому совершенно недоставало наследия господствующей касты, самого инстинкта власти" (11, с. 510). Так что в случае с Лютером именно отсталость Севера  от Юга во многом послужила причиной успеха его проповеди. Немаловажным представляется мне и экономический вопрос. В качестве церковного налога из Германии утекали в Рим достаточно крупные суммы денег, множество верующих уходили в паломничество в Италию, унося с собой деньги и ослабляя экономику Германии. Проповедь Лютера о ненужности паломничеств «… нужно отказаться от всяческих паломничеств, так как в них нет ничего хорошего – ни следования заповеди, ни послушания» (13, с. 86).  И о неуплате дани Риму послужила причиной протекции со стороны элиты германских земель. Подобное положение дел весьма устраивало местных князей: деньги оставались в местной экономике, что давало больший оборот средств и вело к еще большему обогащению (впрочем, на сей счет см. М. Вебера).
Значимость для жизни нахождение в определенном обществе постулирует Карл Юнг утверждая, что психика ребенка уже обладает структурой, которая моделирует и направляет его дальнейшее развитие: «Коллективное бессознательное … состоит из содержания, которое лишь в минимальной степени формируется личностью, а в своей сущности вообще не является индивидуальным приобретением, оно по существу одинаково повсюду, и не изменяется при переходе от человека к человеку. Это бессознательное – как воздух, который одинаков повсюду, которым дышат все, но который не принадлежит никому. Его содержание (называемое архетипами) – первичные условия или паттерны психического формирования вообще» (7, с. 118). Таким образом, в Мартине изначально, как в германце, было заложено нечто, что должно было повести его к разрыву с Римом. 
Западноевропейский мир был объединен одной верой – Римско-Католической, но был разделен культурно. И поэтому, рано или поздно, должно было произойти размежевание между народами-антагонистами, я имею в виду потомков латинян и германцев. Что может быть противоположней, чем Италия и Германия, юг Европы и ее север? Италия, имела многовековую историю культуры, и, завоевывая новые земли, впитывала лучшие элементы культуры, как например, случилось с греческой философией. Германцы же, завоевывая римские земли,  разрушали культурные ценности, не видя в них никакой, извините за тавтологию, ценности. И по сей день имя германского племени «вандалов» является нарицательным, указывая на крайнюю степень невежества и непонимания элементарных культурных ценностей. Жизнь в Италии, в плане земледелия, более лучшая, чем в Северной Европе, где надо бороться за урожай. Соответственно и отношение к жизни у южан более легкомысленное, чем у северян. К тому же надо помнить, что германцы победили и разрушили Западную Римскую империю. В тоже время победители отдавали большие суммы денег в римскую казну. Все это, как и многие другие факторы, незримо присутствовали в духе германцев, формируя их «коллективное бессознательное», как сказал Карл Юнг «наш бессознательный ум, как наше тело – хранилище следов и воспоминаний прошлого» (7, с. 118). Память о прошлых победах над латинянами и гордый германский дух должны были однажды обратиться против владычества Рима.
Можно сказать, что римское владычество над Германией проявлялось трояко. Во-первых, это власть Католической церкви, управляемой из Рима. Эта власть распространялась на каждого человека, независимо от возраста и сословия. Во-вторых, действие «Римского права», законов, основанных на римской юриспруденции. И, в-третьих, у германцев была латинская письменность. Мартин Лютер смог нанести удар сразу по двум положениям: подверг сомнению власть Папы Римского и соответственно вырвал часть германской церкви из-под римского контроля, а также перевел Библию на немецкий язык, выработав литературный немецкий язык.
Несмотря на то, что Мартин Лютер действовал самостоятельно нельзя не учитывать фактор "ближнего", о котором говорит Альфред Адлер: "В понятии ""человек" непременно заключено понятие "ближний". Все предварительный условия физического и умственного развития содержатся в общности, создаются и культивируются сообразно его потребностям. Язык, разум, культура, этика, религия, национальность, государственность – все это социальные образования, которые проявляются как депозит общественности. Во всех этих формах жизни отражается бытие на земле, четко и определенно, словно принуждая человека к общности. Судьба людей не может свободно развиваться вне этих условий" (9, с. 162). Итак, все окружало Лютера, решительно вело его к разрыву с Римом и с римскими формами богословия и богослужения.
Как пишет Ганс Гюнтер относительно религии индогерманцев: "основные черты религии, первоначально свойственные всем народам, говорящим на индогерманских языках, дают в совокупности особую религиозность индогерманского типа, но одновременно – поскольку первоначально все индогерманские народы по-разному выражали дух нордической расы – особую религиозность, исходящую из нордической сути, из духовной сути нордической расы" (см. прим. 10). В чем же коренное отличие между религиозностью германцев и римско-католической верой? "Прежде всего  … индогерманская религиозность не коренится ни в каком страхе, ни в страхе перед божеством, ни в страхе перед смертью" (см. прим. 10). А ведь именно страхом перед Богом были пронизаны христиане в Средневековье. Многие проповеди были направлены на описание ужасов ада и наказаний за грехи, даже и индульгенции продавались, чтобы люди могли избежать неприятностей после Страшного Суда. Сам Лютер вспоминает, что "начиная с детства, я знал, что должен был побледнеть и быть охвачен ужасом каждый раз, когда слышал имя Христа, потому что меня учили воспринимать его как строгого и гневного судью" (3, с. 133). Несомненно, что подобное отношение претило "бессознательному" у германцев и однажды должно было вырваться наружу, встав в оппозицию официальному учению церкви. И Лютер создает учение, которое позволяет человеку стоять перед Богом без страха. Во-первых, это положение об оправдании верой, так называемый постулат "Solo Fide". Во-вторых, отметим нивелирование роли святых в деле посредничества между верующим и Богом. По учению лютеранской, да и любой протестантской церкви, человек может стоять перед Богом без каких-либо посредников.
Другой момент в религиозности германцев, подчеркнутый Г. Гюнтером, говорит о восхищении перед роком: "Духовная сила индогерманцев … вызывала у них чувство глубокого восхищения перед роком, перед напряженностью между ограниченным человеком и безграничными богами" (см. прим. 10). В богословии Лютера имеется опора на учение Августина о предопределении. Учение Августина заключается в следующем: "… Бог решил предоставить благодать одним и не предоставлять другим. По сути, не может быть никакого ответа на вопрос о том, на основании чего Бог решает, кто получит от Него благодать, а кто будет оставлен в своем греховном состоянии" (12, с. 772). Доктрина предопределения, это в какой-то мере вопрос рока – человек не знает, спасен он или нет. Несмотря на это незнание, человек имеет уверенность в спасении, благодаря вере во Христа. На протяжении всей своей жизни над христианином висит вопрос: спасен я или нет? Верующему необходимо отвечать самому себе – да, я спасен!
Каким образом германцы смогли принять учение, которое не говорит им со всей определенностью, об их будущем, загробном, спасении? Дело в том, что "… мысль о роке не вызывала у настоящего индогерманца потребности в спасении, и даже если рок его глубоко потрясал, это никогда не приводило к подавленности или к страху перед грехом. Итак, индогерманская религиозность это не религиозность страха, самоосуждения, покаяния, а религиозность тех, кто хочет чтить божество, сохраняя себя в честь своего божества, несмотря на тяготеющий над человеком рок …. Для индогерманцев религиозность включала в себя волю, несмотря на тяготеющий над человеком рок проявлять перед лицом друзей-богов все способности человека благородного происхождения, т. е. быть тем более благочестивым и исполненным божественной волей, чем сильней удары рока" (см. прим. 10).  Мы видим подобного рода религиозность в Лютере, стоящим перед императором и сеймом в 1521 г., когда его заставляют отречься от своих взглядов. На том судилище Мартин Лютер проявляет все свое мужество, и если личные человеческие качества заставляют его поначалу взять «тайм-аут», под напором обличений священника Экка, то проявление нордического духа по отношению к грядущему року позволяют высказать знаменитые на весь мир слова: «На этом я стою, иначе не могу и да поможет мне Бог!» (13, с. 8).
Г. Гюнтер в своей работе также говорит, что у германцев не было прослойки теологов, вознесенного над остальным народом духовенства. В связи с этим интересно отметить, что Лютер вводит в свою догматику понятие «всеобщего священства». Конечно, есть священники, как профессия, но они такие же профессионалы своего дела, как сапожник, чиновник, князь и проч.: «… миряне, священники, князья, епископы, или, как они выражаются, духовные и светские личности – в действительности не имеют никаких других существенных отличий, кроме службы или занятия» (13, с. 59). Посредством всеобщего священства человек приобщался к непосредственному контакту с Богом, сам исповедовался и лично принимал отпущение грехов.
Религия древних индогерманцев была встроена в государственность, например «… у Ксенофана упоминается государственная молитва с просьбой к богам о здоровье, жизненной силе, согласии с друзьями, военном счастье и благосостоянии. В данном случае религиозное сообщество идентично государственному и в таком земном царствии прекрасней всего расцветает индогерманская религиозность» (см. прим. 10). В своем послании «К христианскому дворянству немецкой нации об исправлении христианства» Лютер призывает светские власти взять дело управления церковью в свои руки, чтобы избежать злоупотреблений со стороны духовенства: «поскольку светские владыки крещены так же, как и мы, и у них та же вера и евангелие, мы должны позволить им быть священниками и епископами и их обязанности рассматривать как службу, которая связана с христианской общиной и полезна ей» (13, с. 59). И снова  можно видеть, что Мартин Лютер устраивает церковный порядок на немецкой земле в соответствии с тем «коллективным бессознательным», которое было заложено в германском народе, и которое выявил в своем исследовании Ганс Гюнтер.
Позволю себе на этом прекратить описание влияния духа германской нации на столь яркую личность, каковой являлся Мартин Лютер, своей борьбой и своим учением выразивший потаенные чаяния германского народа об исправлении ориенталистских,  ближневосточных и специфически латинских наслоений в католической вере и о независимом от Рима управлением всеми социальными институтами на родной земле.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Кратко подытоживая вышесказанное относительно Мартина Лютера, хочется еще раз обратить внимание на те значимые моменты в жизни великого реформатора, которые оказали существенное влияние на становление его психологии.
Мартина воспитывали родители, без помощи бабушек и дедушек, поэтому, получив наказание от отца или матери, ребенок не мог найти утешения у других своих родственников, которые зачастую балуют своих внуков. Будучи мужчиной Мартин ассоциировал себя с отцом, следовательно, то, что тот делал, могло не нравится мальчику, но в конечном итоге не являлось неправильным.  Ганс Людер, будучи одним из старших братьев в семье вынужден был переселиться из родной стихии,  - деревни и крестьянского труда на земле, - в город, где занялся подземным трудом рудокопа. Весьма трогательно выглядит забота отца именно о старшем сыне Мартине; вероятно Ганс остро чувствовал, что с ним, старшим братом в семье, в свое время поступили несправедливо, лишив земли, а если бы разглядели в нем талант, то он смог бы принести пользу родному хозяйству. Как бы там ни было, Ганс акцентируется в своей заботе не на младшем сыне, что было бы естественно, зная  его крестьянское происхождение, а на старшем. Вероятно отец хотел сделать для первенца то, что не дали ему самому: обучение, и как следствие грамотности, возможность построить карьеру советника при одном из правителей.   Упорство Ганса было вознаграждено  -  Мартин добился всего, о чем мог только мечтать отец. Ганс не учел только того, что Мартин проводил много времени вне дома, что привело его к нахождению идеалов, расходящихся с желанием отца, т. е. к монастырской жизни.
Проявленная матерью жестокость привела Лютера к отрицанию значимости роли женщины в его жизни. Отсюда проистекает и его желание уйти в монастырь, его долгая безбрачная жизнь, отрицание культа Девы Марии и ее помощи в деле спасения и защиты от гнева Божьего.
Психологические концепции Юнга о коллективном бессознательном, Адлера о том, что главной движущей силой развития личности является чувство общности, вкупе с историческим исследованием Ганса Гюнтера о нордической религиозности помогли мне написать третью часть данной работы. Сравнивая богословские идеи Лютера с данными г-на Гюнтера я увидел прямые параллели между учением лютеранской церкви и древним нордическим отношением к жизни, к божеству, к религии и к государственности.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. «Одесский юмор». М. «Эксмо», 2008. 765 с.
2. Б. Порозовская «Мартин Лютер. Его жизнь и реформаторская деятельность». СПб. «Фонд Лютеранского Наследия», 1997. 176 с.
3. Эрик Г. Эриксон. «Молодой Лютер. Психоаналитическое историческое исследование». М. «Медиум». 1996. 506 с.
4. «Краткий катехизис д-ра Мартина Лютера и христианское учение». STLK. Lahti, Финляндия. 1992. 291 с.
5. Е. А. Сорокоумова. «Возрастная психология». СПб. «Питер». 2007. 208 с.
6. См. электронную библиотеку «Psylib», К. Г. Юнг. «Проблема души современного человека», htpp\\PSYLIB\_yungk04.htm.
7. «Психология личности». Т. 1. Самара. «Бахрах-М». 2006. 510 с.
8.        Статья взята с сайта "Психология", http://psy.rin.ru/; http://psy.rin.ru/cgi-bin/article.pl?id=2103.
9.        А. Адлер. "Очерки по индивидуальной психологии". М. "Когито-Центр". 2002. 219 с.
10.        Статья взята с сайта электронной библиотеки Гумера. http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Rel … lNord.php.
11.       Фридрих Ницше. "Так говорил Заратустра". М. "Эксмо". 2007. 640 с.
12.       Миллард Эриксон. "Христианское богословие". "Библия для всех". СПб. 1999. 1088 с.
13.       Мартин Лютер. Избранные произведения. «Андреев и согласие». СПб. 1994. 427 с.